Лиловый рай. Книга вторая - Эля Джикирба

– А как мне объяснить, почему я приехал? – спросил Панчито.

– Очень просто, дурачок, – игриво ответила Маргарита. – Скажешь, что пришёл за ответом, так как не смог дозвониться. Ну и что же, что время приглашения вышло? Ты вроде об этом и не знал. Или забыл.

И, стрельнув подведёнными дочерна глазами, поднялась по ступенькам и скрылась за закрывшимися дверьми.

Панчито почти не задержался у ворот поместья. Отдал приказ Хесусу позвать Инеситу и, когда она появилась, продиктовал номер своего мобильного телефона, объяснив, что сеньоре необходимо будет позвонить, как только она сможет найти время для свидания с хозяином. И с трудом сдержался, чтобы не сказать какую-нибудь грубость, когда заметил, что она ликует.

«Сука, сука! Дьявол сожрёт тебя в аду! Сука, шлюха! Аж задрожала, когда поняла, что скоро вставят!» – чуть не плача от злости, говорил он себе на обратном пути, получая болезненное удовлетворение от наплыва ненависти.

III

Свидание Инеситы с Мигелем произошло через три дня после визита Панчито в поместье. Инесита с любопытством оглядела заросший кое-как подстриженной травой двор, кивком оценила добротно выстроенный, крытый проросшей цепким лесным мхом черепицей дом и деловито поднялась на довольно высокое крыльцо.

Она даже не успела толком зайти внутрь, как поджидавший за входной дверью Мигель схватил её в охапку и чуть ли не волоком потащил в комнату, где овладел ею со всей силой, на которую был способен. Инесита утробно выла, дрыгала ногами, чувствительно щипала Мигеля за спину и бурно кончала чуть ли не каждые две минуты. За первым соитием почти сразу случилось второе, не менее бурное, причём любовникам даже не пришло в голову сменить позу, а примерно через полчаса последовал третий любовный акт, во время которого Мигель натёр себе пенис до крови, а Инесита уже не чувствовала внутри ничего, кроме онемения.

Ожидавший в машине Панчито за время их свидания хорошенько выспался, дважды ходил отлить в кусты, несколько раз разминал приседаниями затёкшие конечности и не уставал проклинать на чём свет стоит и Инеситу, и хозяина, и свою несчастную жизнь.

Панчито душили слёзы.

«Скоро Мигель выкинет меня, – накручивал он себя, беспорядочно переключая кнопки радио. – Выбросит меня, как использованный презерватив, в тот самый момент, как заполучит мальчишку. И что я буду делать? Как жить? Куда подамся? Кому я буду нужен, я ведь даже не красив. А Маргарита? Что я скажу ей, когда она попросит денег? Что хозяин выбросил меня? Она же всё поймёт. И так посмотрит, так…».

Вспомнив о матери, Панчито не выдержал и заплакал, чтобы успокоиться, выскочил из автомобиля и убежал за ворота в сторону леса, где и дал волю рвавшимся наружу рыданиям, заставив испуганно замолкнуть заходившихся в трелях птиц.

И вернулся как раз в тот момент, когда на крыльце дома возник Мигель, а следом за ним появилась Инесита.

Опустошённые лица любовников говорили о том, что они испили друг друга до дна. Спрашивал о чём-то, поправляя привычным жестом в районе промежности, Мигель, Инесита отвечала отрывисто, не глядя. Панчито так и не смог понять, есть ли у этого свидания результат, и чуть не умер от любопытства, пока отвозил в город молчавшую всю дорогу Инеситу и возвращался обратно, чтобы забрать из лесного домика Мигеля.

– Ну всё! Она всё рассказала! – сказал Мигель, как только они тронулись с места.

– Про что?

– Ты что, Панчо, опять не понял? Про свои художества рассказала.

– Какие художества?

– Ну ты и кретин, Панчо. Она отравила эту старуху, понимаешь?

– Как отравила?

– Откуда я знаю? Каким-то известным ей способом.

– И что, рассказала тебе вот так, как на исповеди?

– А что? Я не тот, кому можно исповедаться? Особенно после такой бурной молитвы!

И он захохотал, кося живым взглядом на побледневшего Панчито. Потом хлопнул рукой по панели и вынул из бардачка коробку с сигарами, привычно покрутил одну из них и долго, с наслаждением прикуривал, то втягивая в себя, то выпуская обратно янтарный язычок пламени.

По салону потёк ароматный сизый дым.

– Поехали в город, Панчо, – выдохнув очередную порцию дыма, сказал Мигель. – Я хочу посидеть в баре с холодным пивком в руках и со спокойствием в сердце. Мне пара шагов осталась до него. Вот, кажется, протяну руку – и смогу тронуть.

И, явно желая продлить удовольствие от сказанного, закрыл глаза.

– Я так ничего и не понял толком. Может, объяснишь? – пробурчал Панчито, и Мигеля как прорвало.

Не жалея подробностей, он рассказал Панчито и о бурном свидании с Инеситой, и о своём разговоре с ней.

Он тогда удивился, узнав, сколько ей лет.

– Я не предохраняюсь с тобой, видишь? – сказал он Инесите, откинувшись на подушки и с гримасой на лице рассматривая кровавые мозоли на крупном, успевшем опасть пенисе. – Надеюсь, ты здорова?

– Не переживай. Я травы знаю правильные, и всё такое.

– А сколько тебе лет, голубка?

– Сорок два, – с вызовом в голосе ответила Инесита. – Зато у меня всё как у молодой – тютелька в тютельку, как видишь.

Мигель поразился, услышав о её возрасте.

«Вот это да! – подумал он про себя. – Сука выглядит лет на десять моложе, клянусь честью!»

Инесита откинулась на диванные подушки и закрыла глаза. Тело было лёгким, как пушинка, в голове не осталось никаких мыслей. Неудержимо потянуло в сон, и, недолго думая, она уснула, будто находилась не рядом с новоиспечённым любовником, а у себя дома, в собственной постели.

Спящая голая Инесита не устраивала Мигеля. У него были другие планы, и в них от примостившейся рядом женщины требовалось нечто совершенно иное, нежели любовные игры, и совсем не было времени ждать, пока она почувствует себя готовой к пониманию этого. Он растолкал Инеситу и, не дожидаясь момента, когда она окончательно проснётся, задал вопрос:

– Ты отравила старуху?

– Какую? – со смешком спросила полусонная Инесита. – Я про то спрашиваю – какую из них?

И, насладившись произведённым эффектом, довольно грубо отвела руки, которыми он придерживал её за плечи, и повернулась на другой бок.

Пытаясь осмыслить услышанное, Мигель некоторое время удивлённо рассматривал крепкие плоские ягодицы Инеситы, а потом решил, что она просто смеётся над ним, и разозлился.

– Если сделают эксгумацию, то причина смерти Тереситы будет установлена точно. А я им в этом помогу, – задумчиво сказал он и положил большую ладонь на её бок.

Чтобы осознать сказанное, Инесите понадобилась пара секунд. Сначала она присела, затем встала над ним во весь рост, голая, смуглокожая, с заросшим чёрными кучерявыми волосами лобком. Красивое резкое лицо с выпуклыми, будто отдельно вылепленными чертами отразило полное смятение чувств.

– Почему? – коротко спросила она.

– Потому, – так же коротко ответил Мигель и, заложив руки за голову, внимательно, но без вожделения стал разглядывать любовницу.

– Как докажете, что это я?

– Элементарно. Достаточно тщательной работы пары спецов и нескольких бесед, которые проведёт с твоими людьми Ньето. Знаешь, какие умные беседы умеет вести Ньето, когда хочет? А он захочет, можешь в этом не сомневаться.

И, увидев, как посерело её лицо, Мигель засмеялся, встал с дивана и вышел в коридор.

IV

Когда Мигель вернулся, Инесита уже оделась и поправляла волосы. Как и в прошлый раз, она не делала попыток соблюсти правила гигиены. Просто натянула трусы, надела оранжевую, пестревшую крупным белым горохом юбку и майку с глубоким вырезом и встала перед Мигелем в своей любимой позе – подперев руками бока.

– Чего ты хочешь, мачо?

– Мальчика, моя голубка. Мальчика-а!

Мигель произнёс последнее слово нараспев, зримо наслаждаясь его звучанием.

– Зачем?

Мигель уже начал привыкать к её манере выражаться – коротко, отрывисто, с резкими, как и черты её лица, колючими интонациями.

– Хочу усыновить его. Дам свою фамилию, образование, деньги, самого себя, в конце концов!

– А я?

– Что – ты? – начиная терять терпение, спросил Мигель.

– Я тоже его хочу. Я его обожаю просто.

– Даже больше, чем меня? – с усмешкой отреагировал Мигель.

– А я тебя не люблю, мачо! – отрезала Инесита. – Я Гонсало любила, да вся вышла. Как увидала Мигелито, так всё. Да и до этого уже не любила.

Глядя на неё почти с ненавистью, Мигель тихо процедил:

– Забудь о нём, слышишь? Я тебе просто даю совет. Пока даю. Единственное, на что ты можешь рассчитывать, – это иногда видеть его.

И, сладко потянувшись, добавил, сонно растягивая слова:

– Если будешь хорошо себя вести, хе-хе…

Инесита развернулась и в яростном молчании вышла из комнаты, где какое-то время топталась в коридоре в поисках туалета. Вскоре и Мигель вышел на крыльцо. Он был полностью удовлетворён результатами свидания, во-первых, потому, что узнал всю правду, а значит, сможет использовать эту чёртову бабу в своих интересах, а во-вторых, он просто прекрасно себя чувствовал.